ПОВЕСТИ «ОТОГИДЗОСИ» ТРИ МОНАХА I В глухом краю, далеко от столицы, есть обитель Коя[274]. Не сыскать поблизости людских селений, только высятся со всех сторон вековечные горы да тянутся внизу глубокие ущелья. Все объято безмолвием. С тех самых пор, как Великий Учитель Кобо-дайси[275] отошел в небытие, местность сию почитают священной и ждут здесь обетованного пришествия на землю будды Мироку[276], чая услышать три его спасительные проповеди. Иные из отшельников, поселившихся на горе Коя, проводят время в молчаливом созерцании, как велит учение дзэн[277], другие погружены в молитвы — всяк на свой лад взыскует спасения от мирской суеты. Однажды в обители Коя встретились три отшельника. Завязалась меж ними беседа, и тогда один из них молвил: — Все мы трое отшельники. Пусть же каждый из нас расскажет, по какой причине удалился от мира. Зачем таиться друг от друга? Недаром ведь говорят, что покаяние искупает грехи. Монаху, сидевшему рядом с ним, было года сорок два или сорок три. Годы сурового послушания изнурили его тело, но в облике все еще сохранялось нечто изысканное, зубы были густо вычернены[278]. Поверх рясы, прохудившейся во многих местах, было накинуто широкое оплечье. На лице его лежала печать глубокого раздумья. — Ну что ж, я первым начну свою исповедь, — произнес он. — То, о чем я поведаю, случилось в столице, и, может статься, вы слышали об этом. Имя мое в миру было Касуя-но Сиродзаэмон. В тринадцать лет поступил я на службу к сегуну Такаудзи[279] и с тех пор безотлучно находился при его особе. Куда бы ни отправился мой господин: в паломничество по буддийским храмам или синтоистским святилищам, на любование луной или цветущей сакурой, — я всюду следовал за ним. Однажды случилось мне сопровождать своего господина во дворец Нидзё. Тем временем друзья мои, оставшиеся дома, затеяли пирушку и несколько раз присылали за мной слугу. Не то чтобы сердце влекло меня поскорее присоединиться к друзьям, просто время было уже позднее, и я отправился в парадные покои узнать, не собирается ли мой господин возвращаться. Ему как раз подносили вторую или третью чарку сакэ.
Источник:
